Латгалы в Сибири

Малоберезняки

25 семей

Малолукины

28 семей

Маломуромск

22 семьи

Мариинск

свыше 100 латышей

Мельниково

13 семей

Михайловка

33 семьи

Низовка

6 семей

Николаевка

77 семей

Новоалексеевка

28 семей

Новомариинск

6 семей

Новомариновск

16 семей

Орава

16 семей

Песочная

11 семей

Петровск

22 семьи

Петропавловск

21 семья

Пивоварка

9 семей

Плетников/Елизавета

свыше 150 дворов

Поляково

ок. 80 латгальских семей

Поперечная х

13 семей

Прайничная

12 семей

Прудкова

30 семей

Резекне/Режица

36 семей

Романовка

17 семей

Рудинск

16 семей

Сапожная

14 семей

Сарабатск

48 семей

Латыши / Латышево

62 двора

Ливы

13 семей

Синужи

28 дворов

Соболевск

40 латгальских семей

Спасск

латгалы

Спулевка

15 семей

Среднеталовка

21 семья

Тайга

200-300 латышей

Тимофеево

114 дворов

Усть-Бордовск

19 дворов

Чаны

ок. 60 жителей

Чахлово

ок. 40 семей

Ченхостово

90 семей

Черемшанск

42 семьи

Чернигов

16 семей

Чибсеево

ок. 30 семей

Чулымск

ок. 100 жителей

Налоговые льготы, кредиты, подъёмные (каждая семья имела право на 100-150 руб.) создавали неплохие стартовые условия для

обживания на новом месте. Но не­привычные природные условия, неблагоприятный климат, болезни вынудили почти треть всех прибыв­ших вернуться обратно или искать счастья в городах, прежде всего в столице.

Немалое количество жителей Латвии стали сибиряками и в пе­риод Первой мировой войны, но латгалов среди них было меньше, чем латышей.

Согласно переписи 1926 г., в Сибири осталось лишь немногим более 22000 латгалов. Зарегистри­ровались под такой национально­стью и вовсе лишь около 9000 чел., остальные записались латышами или поляками. Регионом основно­го расселения латгалов в это вре­мя оставались западные округа Сибирского края и сопредельные с ними территории по Енисею. Здесь были организованы 15 лат­гальских сельсоветов. Например, представители этой национально­сти составляли преимущественное население д. Топки (основана в 1907 г., 8 хозяйств: 18 мужчин, 27 женщин) и д. Черненко (основана в 1920 г., 2 хозяйства: 7 мужчин, 10 женщин), что стояли на рч. Ур-тамке (сейчас - Кожевниковский район Томской области).

Основным занятием латгалов оставалось сельское хозяйство -растениеводство и животновод­ство. Лесоразработки и охота иг­рали вспомогательную роль.

В это время в Сибири в рамках программы ликвидации неграмот­ности начался настоящий бум обу­чения на латгальском языке. В 1929/30 учебном году в крае уже действовали 28 начальных школ, 1 школа крестьянской молодёжи и 4 избы-читальни. В них работали 22 латгальских учителя, хотя всего лишь за 6 лет до того не было ни одного. Такой качественный ска­чок в подготовке педагогических кадров стал возможен в результа­те целенаправленной политики, проводимой сибирскими властями.

На рубеже 1920-1930-х гг. на базе Ачинского педагогического технику­ма функционировало отделение латгаль­ского языка, на котором обучалось 120 учащихся. Одновременно действовало и педагогическое училище по подготовке учителей латгальского языка. Его дирек­тором был И.А. Мейкшанс, который даже выпустил два латгальских букваря (Мейкшанс И.А. Латгальский букварь. Новосибирск: ОГИЗ, 1933; Мейкшанс И.А. Букварь. Новосибирск: Госиздат Зап. Сибири, 1935). Ещё раньше подобное издание выходило в Томске (Дирванс А. Маленькие друзья в Сибири. Томск, 1918). Сегодня ни в одном музее или библиоте­ке Латвии мне не удалось найти ни одно­го букваря А. Дирванс. Так хочется ве­рить, что он сохранился у кого-нибудь из читателей «Сибирской старины»...

Молодёжь из числа латгальцев отправлялась на обучение в средние и высшие учебные заведения Ленинграда и Москвы. Начала формировать­ся своя национальная интеллигенция - учителя, политпросветработни­ки, рабселькоры, инженеры.

С 15 мая 1926 г. в Сибири, а именно в Новосибирске, издавалась единственная в СССР газета на латгальском языке «Таisneiba» («Прав­да») в количестве 1500-2000 экз. и с периодичностью 10 раз в месяц. Её первым редактором был Я. Силеникс. Газета имела рабкоров в Ленинг­раде, Москве, Анжеро-Судженске, Тайге, ряде других городов Советс­кого Союза, а также селькоровскую сеть почти в 300 чел. Газета «Таisnieba» была выразителем общественного мнения латгалов, духов­но их объединяла. Но уже 16 октября 1928 г. председатель Сибирского крайисполкома Р. И. Эйхе заявил: «Латгальцы не нуждаются в особой газете и поэтому впредь могут пользоваться газетой на латышском языке». Всё же газета продолжала выходить.

11-14 июня 1935 г. в Ачинске на базе педтехникума и педучилища даже состоялась Всесоюзная конференция культпросветработников-лат-галов. В её работе принимали участие видные деятели культуры, выход­цы из Латгалии: редактор журнала «Ceinas Karugs» («Знамя борьбы») К. Межуль, заведующий латгальской секцией культурно-просветительского общества «Прометейс» Кукой, редактор газеты «Taisnieba» («Прав­да») А. Эйсуль и др.

В 1930-х гг. в Сибири проживало около 30000 латгалов, в том числе в Западно-Сибирском крае - примерно 18000 чел. По данным на февраль 1935 г., примерно 17000 латгалов жили в 3438 населённых пунктах и трудились в 56 колхозах. А в 1936 г., как утверждают некоторые архи­вные источники, представители этой национальности были организова­ны уже в 85 сибирских колхозов Осенью 1937 г. в Новосибирской и Омской областях, а также в Красноярском крае было учтено около 25000 латгалов.

В 1936 г. в Сибири работали уже 69 школ разного типа на латгальс­ком языке, пять из них имели статус неполных средних.

Это был пик культурной автономии сибирских латгалов, после него -крутой обрыв. В СССР начался период, названный журналистами Боль­шим террором. Репрессии организовывались на самых разных основа­ниях, в том числе и по национальному признаку. Выходцы из «буржуаз-

ной Латвии» не могли не миновать этих списков. Были арестованы ре­дактор газеты «Taisnieba» А. Эйсуль, заместитель редактора Д. Ло­гин, работники газеты, рабселько­ры и активисты латгальской куль­туры. В феврале 1938 г., когда на­чался второй этап Большого тер­рора, были ликвидированы все лат­гальские школы. Почти никто из арестованных в те годы не выжил. Однако с цифрами в руках этот тезис подтвердить сложно. Труд­ность подсчётов состоит в том, что в 1940-1953 гг. Сибирь наводнили новые переселенцы из Латвии, сре­ди которых было немало и латга­лов. Только теперь это были не сво­бодные землепашцы, добровольно отправившиеся в далёкие края за своим наделом земли, а невольни­ки, высланные под вооружённой охраной в суровый край для раб­ства в колхозах.

Эта трагедия ещё кровоточит, поэтому у любого латгала слово «Сибирь», как правило, ассоции­руется с депортациями, высылкой, страданиями. Однако сама Сибирь и сибиряки, тоже пережившие в те страшные годы расстрелы, лагеря и ссылки, не имеют к этому отно­шения. Будет справедливым напом­нить иное: именно Сибирь до эпо­хи ГУЛАГа давала кров и надежду тысячам латгалов, позволила им осознать себя единым народом. И до сих пор в Сибири можно запи­сать себя латгалом, даже не зная родного языка и ни разу не побы­вав на земле своих предков.

А я - латгал - на своей родине почему-то должен быть представи­телем другого народа.

Ю. Цыбульс

г. Рига

Литературная обработка Я.А. Яковлева

№ 22, г. Томск - 2004

Atpakaļ

 

Atpakaļ

 

Atpakaļ